Титлом к моему ахматовскому циклу - привожу коллаж-обложку одноименного издания Вагрича Бахчаняна /книга опубликована в серии "в десятку" в издательстве "ПОДВАЛ", а также в журнале "МУЛЕТА-Б" - см. /

 


НОЖКИ АННЫ АХМАТОВОЙ ИЛИ

ПАДЕНИЕ ДОМА ШУШЕРОВ
 

                                                Пете Шушпанову

 

1
 

вылез трупик из могилки

и глаза его - две вилки

вдруг уперлись прямо в вас -

вилкой в глаз!
 

вылез трупик как тупицын

парой шевеля усов

он увы поторопился

и разделся до трусов
 

с кистенем в прохладной кисти
подходила дева сна
где роняет вялый листик
на пупок ему сосна
 

дева в белом с дряблым телом

обнимала хладный труп

и потом занявшись делом

целовала его в пуп
 

топором в ночи играя

спелой брызгая икрой

ведьма кровь пила икая

и лаская геморрой
 

и покойница лихая

кровь из глаз своих точа

вся сочилась разбухая

и искала секача
 

так упавший с дома ушер

шишел-мышел на простор

и вздымается над крышей

синей молнии топор
 

2

 

пошшупай-ка шушпанов

сказал смеясь тюльпанов

и грудь ее с шипами

и зад ее топазов
 

внутри он ярко-розов

на нем наложен жгут
не павлик ли морозов

кончал папаню тут
 

покойница распухнет

не изменясь в лице

упырь упарясь ухнет

и об одном яйце
 

но головные боли
и головы овал

гулять желают в поле

где пан их целовал
 

захарова елена

и сам захер-мазох

касанием колена

напомнят помазок
 

и груди молодели

похожи на рассол

как будто модильяни

в нее не раз совал
 

3
 

но дом упал

и пыл пропал

и пол попа

смела толпа
 

пан в поле пал

полол пахал

а модильяни

рисовал
 

на рисовой бумаге

он кисточкой лисы

нарисовал огромные

пушистые усы
 

волна темнее к ночи

и белая нога

а модильяни хочет

она пред ним нага
 

и гумилев хохочет

застав ее портрет

где головы не очень

а тела вовсе нет
 

тогда профессор вовси

в овсе посеяв след

красотке плюнул в очи

и вынул свой кисет
 

4

 

а она совсем нага

распевала: ах нога

иго-го и га-га-га

я родила сапога
 

и тут же после ужина

упала в доме ушера

ее ласкала шушера

она воняла жужелицей
 

ах нога!

 

26 июля 82
 

 

 

 

 

 

ПУТЕШЕСТВИЕ В АФАНАСИЯ НИКИТИНА
 

                                                    Саше Ш.

 

1
 

                        хочу ебать холодных китаянок

                        хочу ебать голодных лесбиянок

                        я инок и меня зовут татьяной

                        я завсегдатай голых велогонок

                                                      /велопьянок/
 

но гонокок напал на коккинаки
талдычит президент паасикиви
и токио забито пацюками
сих крыс употребляют в харч канаки
 

на фабрике канатной канительной

канатчиковой дачи филиала

ее глаза имели цвет фиалок

и груди словно дыни канталупы
 

ах таитянка в юбочке прозрачной

алеют мочки в них цветок гибискус

святой ананий утоляет искус

жемчужиною в ракушку просачиваясь
 

от кольских скал до тасманийских хижин

лежит большое тело евразийца

и вкруг него снуют свистят евражки

в году тысяча двухсотом хиджры
 

нас разделяют окна океаны

оккультные науки аргентинцев

агрикультура древних ассирийцев

рязанские урманы окоемов
 

немного косоглазые но с носом
в японии живут иудаисты
удологи индусские даосы
которым близок стал британский нонсенс
 

но с кафрами из коих кожи кофры

производили жители трансвааля

и хилые бушмены танцевали

на заготовке африканской копры
 

их готтентотские зады весомы

власа растут пучками как кустарник

пигмеи в пику к ним весьма курчавы

и длинноноги гордые масаи
 

потомки древних римских легионов

они мотаются стадами в эритрее

в них вымерли уже эритроциты

и ВВС висят у лукоморья
 

так плача луком чесноком вздыхая
в цвет знамени покрасят срамы кхмеры
 

 

 

НАГИЕ ХРАМЫ ПАМЯТИ ХИМЕРЫ
ПЫЛЬ ВРЕМЕНИ ДО ОБЛАКОВ ВЗДЫМАЯ
 

2

 

солянку он любил как перс

и к ней особый вид каперс
 

зане полина виардо

просторна словно виадук

он ей вводил свой акведук

и покупал потом манто
 

она в мантилье в кружевах

ему в ушко шептала: ах!

и плесенью пропахший пах

потел у барина в штанах
 

он по-французски ей мерси

картаво так произносил

поскольку жил на божанси

напротив сан-суси
 

тургенев трогал ей живот

подобно лекарю и вот

жеманно поправлял жабо

кривя холеный рот
 

потом он написал отцов

возлегши меж ее сосцов

из коих кровь сосал, злодей

и делает детей
 

она кричит ему: му-му

он как герасим нем

он в мулен-руже видел ню

на ней огромный негр
 

и ляжки цвета мумиё

его лишили сил

и как каштанка он ее

за жопу укусил
 

3
 

но то был париж а не дальний восток

который из чресл моих семя исторг

якутка христина лелея восторг

лилею воздела под самый шесток
 

вогульскою рысью шесталов юван

бросается на он а не под диван

на ню на нанайскую млея в песке

и няню зовет в неизбывной тоске
 

его повторяет геннадий айги

известный отличием третьей ноги
и пишет баллады владимир санги

напялив на член сапоги
 

на холмах кыргызии вялая тьма
закутавши очи идет фатима
и тычутся груди по юрте впотьмах
под запах бараньих папах
 

россия россия раскинь свою сеть

в которой мордве и татарам висеть

и бойко лопочет речушка исеть

неясыть парит в высоте
 

4

 

                                     И. Эренбургу
 

                        Сегодня день темнел уныло,

                        Как фикус пыльный и сухой.

                        И лишь под вечер я омыла

                        Его прозрачною струей.
 

                                        /Вера Инбер/
 

и пахло кошками кишками

и узок сделался шушун

и черви бледные кишели

в ее расширенном мозгу
 

и стал мне узок с нашей встречи

перчатку я надела на

сколь угловаты мои плечи

и сколь изыскана спина
 

она под утро улыбалась

из лейки у нее лилась

она послушно нагибалась

ложиться на землю ленясь
 

ее обугленные плечи

и узловатые персты

ее манил наряд девичий

отрада чистой красоты
 

но искривлением простаты

богиня введена в обман

и топчут тело супостаты

и волокут ее в амбар
 

ее дыхание не амбра

и умбра смугловатых губ

когда склоняется направо

лихою головою чуб
 

тогда тебе прокличет чибис

и афанасий опанас

ценить тебя научит цимес

гряди багряная жена
 

зри: то свеща возожжена!
 

18-19 мая 82
 

 

 

 

 

 

ДЕЛА, ДЕЛА
 

                    осточертянскому
 

подросток лет 28-ми

гремит изъеденными костьми

стада подростков в степи пасти

Боже меня упаси
 

как левин въехал бродскому в сад

о том расскажет эдичкин зад

и негры в манхэттене голосят

насилуя колесо
 

разбиты две поленицы дров

разрушен тихий для блядства кров

и на крыльце истекая икрой

герой обрёл геморрой
 

во всем виноваты виски и ром

у бродского в доме раздался гром

герой сидит ковыряя пером

девушкино бедро
 

забавы лимонова в парижах

в котором живет он как падишах

наталию по ночам тормоша

и новый роман пиша
 

живет и бродский зане велик

прыщом и морщиной покрылся лик

и надо уже бы носить парик

по крайней мере в париж
 

но ося предпочитает рим

в котором пьет он ямайский ром

и в доме вычетом выбитых рам

сплошной бардак и погром
 

и рядом попукивает педераст

который стихи писать перестав

подался давно уже в профессора

поглаживая простату
 

он попочку димину усыновил

и дима от гордости посинел

зане в наследство он получил

дом сарай и свиней
 

профессор иваск мягок как воск

он чиннову не глядел под хвост

но пенис в тохес о пафос о визг

и иваск на нем повис
 

печальна повесть о наших днях

и пахнет как навозный котяк
в журналах печатать нас не хотят

и мы говорим: катись
 

здесь даже севела писателем стал

и пердельман с мудельмана привстав

целует крепко гуля в уста

тишь благодать красота
 

газеты здесь издает седых

чей зловещ и зловонен дых

и валит крепкий отчизны дым

из шаховской манды
 

не то чтобы бруклин в пуклях погряз

но весь манхэттен здесь пляс пигас

вернее конечно что пляс пигаль

а денег нет ни фига
 

лубок не в моде а в моде лобок

максимова зад велик и глубок

и так они понимают любовь

что каждый здесь голубой
 

приехать нетрудно а что потом

на завтрак подали суп с котом

и мы на ферме мычим скотом

а после нас хоть потоп
 

графиня толстая в креслах сидит

и князь голицын бежит и пердит

на кузьмича он очень сердит

зачем тот точит серпы
 

на ферме стараются стар и млад

и лупит князя в макушку млат

багратион поправляя зад

садится в казенный зис
 

не вымерли мамонты те еще

на ферме под князем целки трещат

и князь бурчит: еврейка тоща

и русскую хочет еще
 

на брайтон биче живут бичи

любители грузинской чачи

мошенники и кукарачи

подобно дыням на бахче
 

очеретянский словно обезьян

внезапно обнаружив лба изъян

себя всенепременно обязал

скрывать свою власату образину
 

мой путь лежит конечно к магазину

а я тяну постылую резину

никто здесь не бывает пьян в дрезину

сказал махнув платком из бумазеи
 

5 апреля 83

 
назад
дальше
   

Публикуется по изданию:

Константин К. Кузьминский и Григорий Л. Ковалев. "Антология новейшей русской поэзии у Голубой лагуны

в 5 томах"

THE BLUE LAGOON ANTOLOGY OF MODERN RUSSIAN POETRY by K.Kuzminsky & G.Kovalev.

Oriental Research Partners. Newtonville, Mass.

Электронная публикация: avk, 2008

   

   

у

АНТОЛОГИЯ НОВЕЙШЕЙ   РУССКОЙ ПОЭЗИИ

ГОЛУБОЙ

ЛАГУНЫ

 
 

том 2Б 

 

к содержанию

на первую страницу

гостевая книга