В Москве его держали в золушках. Элита - Лен, Алейников, Величанский, приезжая
в Ленинград, привозили стихи Губанова, Лимонова, многих - о Кублановском же
отзывались пренебрежительно и не иначе, как "Кубик". Какие-то тексты и его
привозили, однакож.
И только здесь, потугами "Граней", "Метрополя", "Ардиса", а также Бродского и
Эткинда - открылся "один из самых ярких и талантливых" поэтов России - Юрий
Кублановский.
Я человек мирный. Я, более того, человек добрый. И "ТАМ" - случалось мне защищать
Кубика от пренебрежения его друзей, но я ж не знал, что ТУТ - он окажется в
числе "избранных".
"Избранное" - так названа книга стихотворений Юрия Кублановского, недавно
изданная в США по инициативе и под редакцией Иосифа Бродского", - так начинается
обширная статья-интервью в "Новом Русском Слове" от 24 ноября 1982 г. за
подписью "Эмм. Квачадзе". Квачевского - знаю, встречался с ним в бытность в
Вене, Квачадзе - гм, нэ знаю.
"Как пишет стихи Кублановский - мало кто пишет из его современников." Это
точно. Его московские друзья и недруги - пишут гораздо лучше. Но "избранным" у
них и не пахнет: Губанов напечатан отдельными текстами в "Гранях", Лен и Величанский вообще, по-моему, на Западе не публиковались /а в России - и подавно
- хотя нет: подборка стихов Величанского была в последнем декабрьском "твардовском"
номере "Нового мира", пробили через жену Трифоныча, но и всё/, что же до Володи
Алейникова - то о чем говорить...
Выдергивают поэтов, как морковку из грядки и по этому "суповому набору" -
пытаются представить весь огород. Причем, подобной дезинформацией - занимаются
люди, которым по долгу положено быть наиболее информированными: Бродский,
Максимов, Горбаневская, Эткинд, Гинзбург. Принцип: по знакомству, по дружбе и
просто ПО БЛАТУ - процветает и тут, как в России. Имеет Горбаневская мазу в ИМКЕ
- и тискает друга своего Бобышева. А ИМКЕ - чихать, чего печатать. Все раскупят:
рынок, реклама, капитал. Профферу в "Ардисе" - и подавно: сам-то он, вычетом
набора супового, джентльменского - ни имени не знает, тискает, что присоветуют.
Тиснул Лившиц-Лосев /своим набором и на его - бумаге/ сборничек Уфлянда, и
Еремина набрал, да поздно: на посту "советника" сменил его Цветков, а потом
Игорь Ефимов. Кто там сейчас, я не в курсе.
Да чорт с ними, с "советчиками"! Просто - стихи Кублановского представляют
этакий благополучный сплав: 10% христианства, 10% диссидентства, 30% русопятства
и остальные 50 - ВОДА. Но подобные удачные "смеси" приходятся зело по вкусу
эмигрировавшему либералу интеллектуалу-консерватору. Подобно тому, как Глезер
начал выпускать в Нью-Джерси серию романов Жерара де Вилье /10% секса, 10%
садизма, 30% проеврейско-антиарабских настроений - остальное, естестественно,
вода/ - 64 романа уже настряпал почему-то "французский" писатель с чего бы
французу быть столь антиарабским /алжирцев они, правда, не любят, но об этом
вслух - не принято говорить/ и произраильским. Но рецепт - ясен. То ж и у
Кубика. Не любовь и вино - православие диссидентство стали "основополагающей
темой моей /его/ лирики, ее постоянной подоплекой". И работал он, к тому же -
"церковным сторожем ".
Кублановский - рационален. И в стихах и в поступках. Быв у частником
"Метрополя", подвергался преследованиям. 19 января 82 г.
КГБ изъяло у него 4 авторских экземпляра книги "Избранное", находившиеся "в
коробке из-под детского питания" на квартире жены. После чего в мае последовал
ультиматум: "отмежеваться от своих стихов, написав письмо в стряпаемый службой
дезинформации КГБ листок /о-о-о, знакомая лексика - но НЕ ПОЭТА!/ "Голос
Родины" ... "либо незамедлительная эмиграция". "Я выбрал последнее." /НРС, см.
выше/
Но за год до этого, 15 июня 81 г., в довольно обтекаемом письме в редакцию
"Русской мысли" /от 2 июля 81/ Кублановский просил /по соображениям, скорее,
поэтическим нежели политическим/ - "ОСТАНОВИТЬ новые /если таковые намечаются/
публикации моей лирики". Это письмо произвело на меня впечатления, и я
"остановил" /впрочем, у меня и так до Москвы еще руки не дошли/. Возможно, это
был здравый ход на угрозу публикации в "Ардисе", я не знаю, об этом в интервью
ни слова. Конечно, "Русская мысль" - не "Голос Родины", но тоже, должен
отметить, листок... Похоронный, если можно так выразиться.
Никто из поэтов /выехавших/, представленных в данной антологии, не был встречен
с такой помпой: "Благодаря хлопотам Иосифа Бродского, Ефима Эткинда и Александра
Гинзбурга, я поразительно хорошо в Вене устроился: впервые в жизни мне
предоставили великолепный кабинет, подарили пишущую машинку, у меня просторная
спальня и даже комфортабельная ванная." Значит, не у Беттины и не у мадам
Кортус, в их "пансионах", где жили рядовые эмигранты - о Квачевском, скажем,
позаботился Бруно Крайски, друг его отца, о Горбаневской - "Посев" или еще кто
там, а о Кублановском - вышеперечисленные.
Рискуя навлечь на себя гнев моих друзей-евреев, осмелюсь предположить: а может,
Кубик - выкрест? И потому? По внешности /по которой бьют, а паспорта - не
видел/, Кублановский - еврей. К тому же и христианин. И диссидент. И русофил.
Весь набор положительных качеств, как и в стихах...
Чего-то заносит меня в сторону "Имперского Союза-Ордена", с которыми я, тем не
менее, не согласен - но что-то уж шибко мне национальный вопрос поднадоел.
Впрочем, я и еврей всего на осьмушку, а помимо - цыган, поляк и русский - может,
это я со зла? Из зависти, что не меня, автора немалых антологий - с фанфарами
встречали? И что машинку я вывез сам, Ундервуд 1903-го года, а также стихи
полутора сот поэтов /включая и Кублановского/ - и никто этого не заметил? И что
жил я в "Хотэле Цум Тюркен" /о чем написан одноименный роман/ у сионистки
Беттины, а потом у антисемитки Кортус - ни там, ни там не ужился, впрочем...
Может, это комплекс зависти, неполноценности? Да нет, и стихи Бродского люблю
/самого его - в рот!/, и считаю его крупнейшим /если не первым/ русским поэтом,
и Бобышева /стихи/ не перестал разлюбить, и Лимонову, к примеру, не завидую, а -
рад, и Алеше Цветкову - а вот на Кубика возник?
Да потому что МОРКОВКА - ГНИЛАЯ. Не то господа-профессора и лауреаты премий из
грядки вытаскивают /впрочем, судя по предисловию Бродского к прозаику Любину -
он его и НЕ ЧИТАЛ/, а вытаскивают потому, что лень им в грязи копаться, или -
что само из грядки выскакивает.
АЙГИ издали друзья-собиратели - я рад. Самому было б - не под силу. Стихи Севы
Некрасова от Шелковского получил - набирать... А Кублановский для меня - один из
доброй сотни поэтов московских, и далеко не в первых рядах... Поэтому - помещаю
его в Рыбинск /по месту рождения/. А для Эткинда-Бродского-Горбаневской - пусть
он будет "открытием". Мне в нем нечего открывать...
КУБЛАНОВСКИЙ - СМОГ? НЕ, ОН НЕ СМОГ
|
|
/только цитаты/
НА СОРОКОЛЕТИЕ СОБСТВЕННОГО АРЕСТА
Ю. Кублановскому
Помню синюшки, свинушки, чернушки;
помню гляделки соленой корюшки;
помню
холодные ноги подружки;
помнятся мертвые сны без подушки;
помнятся вздорные речи
и встречи;
окрики, хлеще безглазой картечи;
муть затирушек, немытые миски;
в
мусорных ямах турнепсин огрызки.
Значит, не зря я родился в сорочке;
значит, не зря выплавлялися строчки;
значит,
не зря даровались отсрочки...
Сводится все, что бы ни было, к точке,
к самой
последней, не здесь, одиночке.
Федот СУЧКОВ
Сентябрь 1982
Москва
|
Федот Сучков - с юности ученик и друг Андрея Платонова, человек разнообразных
способностей - он и писатель, и поэт, и скульптор. "На красный свет" - так
называется его предисловие к одному из первых изданий платоновских повестей и
рассказов в СССР. А его юбилейное выступление на вечере памяти Платонова в ЦДЛ в
свое время широко распространилось в самиздате и послужило причиной увольнения
Сучкова с работы /из журнала "Радио и телевидение"/. Приводимое ниже /в газете -
выше - ККК/ стихотворение Федот подарил мне в последний момент в Шереметьеве.
Юрий Кублановский
8.10.82. Вена
/"Русская мысль", 11 ноября 82/
Под рубрикой "ПОСЛЕ БРЕЖНЕВА ВОЗМОЖНЫ ЛИ ПЕРЕМЕНЫ?" /с эпиграфом из Гоголя,
среди прочих звезд диссидентства - Авторханов, Аксенов, Буковский, Вайль,
Войнович, Вознесенская, Григоренко, Гинзбург, Геллер, Егидес, Ельчанинов и далее
по алфавиту/ имеем: Юрий Кублановский, поэт /Вена/:
"Когда-то, два года назад, я написал стихотворение с такими строками:
... пробегать туннелем мраморным
под кремлевские часы.
Ждать в газетах жирной
траурной
над бровастым полосы.
Но, к сожалению, не дождался этого на родине; для того, чтобы дождаться,
пришлось уехать..."
/РМ, 18 ноября 82/
В том же номере, на развороте с
Юлией Вознесенской у стенда с антисоветской продукцией /оформленного, вероятно, Мамоновой/ на международной
книжной ярмарке во Франкфурте, имеем интервью "специального корреспондента"
Алика Гинзбурга с Кублановским: "... Для меня эмиграция - крест, который должно
нести достойно". Помаленьку раскалывается: в интервью с Квачадзе, на предложение
"написать письмо в "Голос родины", как того требовало КГБ - он "выбрал
эмиграцию", в интервью с Гинзбургом: "Я еще "прогнулся": согласился и написал
письмо. Но моя версия не устроила чекистов..."
Спрошенный днями Лимонов, на вопрос о Кублановском ответил: "Трус. И всегда был
трусом. " А ему ли не знать, кто да что там в Москве. Сказал, что Кубик ходил в
учениках у Величанского, похоже весьма. Провинциал, как и выясняется:
"В искореженной посохинской мафией Москве я так и не сумел "адаптироваться" /я
приехал в Москву из Рыбинска в 1964 году - поступил на искусствоведческое
отделение Московского университета/. "
/Так что недаром я его "высылаю" в Рыбинск! Лимонов, Алейников, Бахчанян и
другие - СМОГЛИ, не просто "адаптироваться", но и встать во главе, наряду с
коренными./
"При первом удобном случае я спешил улизнуть туда, где еще уцелели реликты
православной культуры: на Белое море, на Псковщину, на вологодчину, в верховья
Волги... " /РМ, там же/.
"И как стало мне радостно, когда я
узнал, что мои стихи высоко оценил Н.А.Струве и начал их регулярно
публиковать в ЗАМЕЧАТЕЛЬНОМ, С ЖАДНОСТЬЮ ЧИТАЕМОМ В РОССИИ "Вестнике РХД".
. .
Эстетика и поэтика бывшего СМОГиста:
"Гинзбург: Как Вы расцениваете
"современный уровень" российской поэзии?
Ю.К.: Еще в России, кажется в
"Гранях", я прочитал высказывание одного западного православного иерарха
в том смысле, что, дескать, "после смерти Ахматовой трон русской поэзии
пуст, читать некого" и т.п....
Назову несколько особенно близких мне в России имен: Тарковский, Липкин,
Лиснянская, Кушнер; а также - феноменальный по оригинальности и мощи
ленинградский поэт Елена Шварц /Леночка уже стала поэтом мужского рода! - ККК/ и
очень глубокий и своеобразный москвич /когда-то его напечатал Твардовский в
одном из последних номеров своего "Нового мира"/ Александр Величанский - жаль,
что на Западе еще не вышло их поэтических книг..."
От составителя: Тарковский вышел в России - и помимо "Поэмы о Ленине" Расула Рза
/или Рзы?/, удостоенной Сталинской премии, и ныне зело популярен /среди
москвичей в особенности/, Липкин тоже немало говна напереводил, Лиснянская
/вероятно, занявшая "пустующий трон" Ахматовой/, Кушнер - все это поэты
советского интеллектуального истэблишмента, новый джентльменский набор. Поэтесса
Шварц и учитель Кубика Величанский - единственные из "подполья", помянутые.
"Но и тут: Бродский, Бобышев, Горбаневская - очень внушительная картина..."
Не очень, Кубик, НЕ ОЧЕНЬ. Континентовская мафия /отнюдь не "посохинская" - но с
теми же методами/, в которую не входят твои соплеменники и современники, коих
перечислять нет сил: их десятки. И все они в этой антологии, от которой писял
кипятком Алик Гинзбург, но сейчас почему-то молчит... Удивление вызывает только
- почему о ТЕБЕ говорят?... |