ЖИВ КУЛИБИН! /ХОДИКИ ХЭДИКА БЕРСУДСКОГО/.
Симун, Сморгон, Израилевич, Неизвестный... Самый известный скульптор в России -
Неизвестный. Еще бы: Хрущова с выставки в Манеже попер /а потом памятник ему
соорудил, по завещанию отставного премьера/, Фурцева ножки ему казала,
приподнимая юбочку, и называла его "Эриком" /об этом см. в мемуарах
Неизвестного/, папу римского не то лепил, не то заказ для него исполнял,
словом...
Неизвестные же скульпторы, в основном, проживали в Ленинграде. Костя Симун
слепил надгробие на могилу Аронзона /см. в томе 4А/, Лева Сморгон, художник и
стеклодув, приятельствовал с Кривулинам /см.4Б/, а также подарил мне
здоровенную, но треснутую стеклянную кружку в один из визитов - кружкой этой
цветной я чуть не пришиб пролетарского ребенка - выкинув ее с 4-го этажа в свой
проходной двор, озверев за что-то, путем запоя, на жену. Жаль, красивая была
кружка, вся в разводах радужных и вмещала - литра 2, не мене. Потом, в
возмещение и, вроде, на отъезд, моя секретарша Наталья купила мне в Лавке
художника рюмочки работы Сморгона - удлинненым округленным конусом, с тремя
рогами загнутыми ножками. Стоят они плохо, поэтому на стол я их не подаю, разве
в случаях торжественных. Гриша Израилевич, которому уже стукнуло за полвека,
лил, в основном, бронзу и изобразил бронзовый мой портрет /воспроизводится/ в
духе, допустим, Шервуда. Мастерская у него была /одна из/ - угловая
башенка-сторожка дворца графов Бобринских, в самом конце Галерной /Красной/ , в
аккурат на слиянии Мойки с Адмиралтейским каналом /ныне Крунштейна или
Крушнейна, об этом спорят в советской прессе/. Во дворце этом располагался
сначала географический факультет ЛГУ /где училась гляциологии моя первая любовь,
которой "Туман"/, а потом психфак, где я учинял в 74-75-м выставки и чтения. Со
стороны Судомеха и Пряжки на стене стояли римские бюсты, пострадавшие в
революцию и после; Грише было предложено их восстановить - он и восстановил,
напихав на стену портреты друзей в гипсе, не то в мраморе. В мастерской этой я у
него бывал, и частенько, в предотъездный свой период. Там он меня и
лепил-отливал. Бюст мой на выставки почему-то не принимали и, вроде, застрял
он
у Белкина, говорят.* Работал Гриша не только в мраморе-бронзе. Так, это он отснял
дом-музей-квартиру Достоевского для афиши с литографией Федор Михалыча работы
Герты Неменовой, ученицы и приемной дочери Ларионова и Гончаровой. А еще он
расписывал восковыми фресками плафон кабака в Мурманске, но по окончании росписи
КГБ стало монтировать там подслушивающие устройства /кабак посещался
иностранными морячками/ , плафон пробили - и от дождей все потекло, смыло
роспись. Убытки КГБ списало за счет Худфонда, но хоть художникам заплатили.
А потом Элинсон привел меня к своему другу Эдику Берсудскому, который оказался,
к тому же, и другом Гаврильчика. Эдик Берсудский работал /и работает/ в дереве,
а жена его, Аля Воронова - керамист. Она лепит таких веселых курчавых лёвиков,
как из русских сказок, и меня в таком виде изобразила. А еще она учит детишек. О
себе Эдик пишет:
"Я, Берсудский Эдуард Леонидович, родился в 1939 г. в
Ленинграде. Работал в шахте, служил в армии, работал шофером, слесарем на
заводе, сторожем, преподавал деревянную скульптуру детям. В настоящее время
/данные получены в 1975 г., для каталога выставки "23-х"/ работаю матросом.
Первую скульптуру сделал в 1946 году, вторую - в 1964 г. Дерево открыл для себя
в 1968 году и продолжаю открывать до сих пор. И думаю, что хватит еще лет на
60."
[*Прим.
ККК-2008: белкин выморщил у матушки - ей некуда было девать
оставленное-брошенное. приезжал в нью-йорк был у молота звонил - "ОТДАЙ ГОВОРЮ
МОЮ ГОЛОВУ ГАД!" но конечно этот тусовщик-попса, издатель "собаки.ру" где он
объясняет в каких ресторанах лиссабона и лондона лучше питаться - даже на
отливку-копию пожидился...] |