к содержанию
№39
19—21 апреля 2002
Асенька Львовночка (как называет вас моя не девица Ксения)
Про собачков и про детей я читать категорически отказваюсь
Собаков и дитёв мне жалко, в отличие от взрослых и перевыросших
Ваше послание пришло чуть не наутро после нарождения, или на второе
Вроде, наконец, меня отпраздновали (но грядут ещё опоздавшие, в
следующие выходные)
Начали 13-го (18 человек), продолжили 16-го (около дюжины туземцев, местных),
вчера же состоялось публичное золочение жопы — золотом, покраденным в ООН
Акция посвящается Кофи Анану, генсеку, ему и пошлём
Наличествовало обратно под 18 человек, а в 4 ночи пришёл поэт Коган — пешком, с
автобуса от Хэнкока (8—9 миль = х 1,6 = ? км)
Отчего очухиваюсь и под полночь на понедельник
Сегодня было, после отъехавших с утра, всего человек с полдюжины (или боле) —
боле, боле
Починили бахчу, жду землю
Купил камня и полста ж/д шпал, крепить берег ручья—должны привезть на неделе
Только-только парились в 35-градусную жару, днями — и опять
похолодало до чуть не ниже нуля ночью
От такой скачки температур и давления — даже Моника еле ходит, а уж мы
Мышь помыла прудик, я насадил лилии, поставил помпы и фонтаны — а рыбок
переселять рано: змерзнут
В результате Мышь, перемыв неисчислимые груды посуды, в отпаде и
спит
А у меня не ворочаются мозги, с перенапрягу
Нажрался в дупель и в сиську только панк-рокер Ромка-Партизан, отец годовалой
Аполлианнии (“приближенной к Аполлону”, т.е. ко мне), от Юльки-певуньки из Уфы,
но он нажирается всегда и сразу
Остальные пили вино и водочку, закусывая груздочками, собранными Мышью и
засоленными
С картошкой, постным маслицем и зеленью (черемшой)
“Каковы читатели — таковы и писатели”: “Книга была мгновенно
раскуплена” (А.М.)
Что Ефимов, что Людка Штерн, что Соловьёв-Клепикова, что параши Рейна и Уфлянда,
что жополизательство Пенисов-и-Гениталисов.
Мондавошку Соловьёва — и Ося, и Серёжа, и Сашенька Кушнер — САМИ ИЗБИРАЛИ В
ДРУЗЬЯ И КОНФИДЕНТЫ (обо мне он пишет, что я ему публично только хуй показал, и
умалчивает, что при этом на всю галлерею — назвал его мондавошкой, что, впрочем,
уже имеется в Антологии — в томе 5Б, на 1986-ой).
Так что Кушнера — надо было “защищать” от Соловьёвых — в 60-х, а не в 2002-м: из
одного корыта, похрюкивая, хлебали.
При всей моей любви к Кушнеру — он не вышел из Союза, напротив, активно в него
входил — дабы сидеть рядом с воеводиными, соловьёвыми, воскобойниковыми
(.......... Мишу Хейфеца), талунтисами, бальдышами и прочей, ПОЧТИ ПОГОЛОВНОЙ,
.........
Возглавляемых — граниными и пановыми.
Ворон попугаю глаз выклевал — делов!
Роман мой называется, Асенька, “ХОТЭЛЬ ЦУМ ТЮРКЕН” — моё первое
заграничное местопребывание. (Кстати, “Это я, Эдичка” — носил первоначальное
название “Отэль Уинслоу”).
И надлежало б его для начала прочесть.
(Милославский, после запоздалой публикации первых двух частей в “Мулете” —
1985-86, сказал мне /писал?/: если б “Цум Тюркен” был опубликован вовремя, т.е.,
в 1976-77, то и его “Укреплённые города” и “Эдичка” — были бы написаны
по-другому)
Равно и лирика — должна была появиться в 1959-62, а не 40 лет спустя, и “Башня”
— в 1972-м, а не 1996-м, чуть не 25 лет спустя...
Но такова уж моя планида
Могутин, увы, оказался хроническим вундеркиндом (а их я более
всего не люблю: пример — Лена Шварц), последнее время тусуется по верхам, понтит
и пишет всё хуже. И самолюбуется до посинения. А мальчику уже изрядно “за 20”
(пора быть “мужем”, но не дозрел ещё), ко мне-то он нарисовался — в 96-м,
свеженьким.
Киевлянина-“сарскосельца” Шубинского — почитываю иногда, но мальчик шибко
припоздал — попал уже к пост-шапочному разбору (конец 80-х), и большею частию
“не в курсе” (да и поэт он — никакой, так, отварная вода от Кушнера).
И вообще, Асенька, как школьная учителка — сядьте и составьте
параллельный списочек имён: 1900-1950 и 1950-2000, и всё вам станет ясно.
Мне-то ясно уже стало давненько, с начала Антологии (“гениев” в ней — 1%, не
боле).
При всей моей лютой нелюбви к Ахматовой, Бунину, Набокову — масштаб их
несоизмерим со второй половиной, разве — в комедийной пьеске финского
изготовления “Кривулин и Ахматова”, имело быть такое.
Уже сейчас шутют: “Последний литературный анекдот: Стратановский получил премию
Бродского!” (стипендию, впрочем). И до него и после — её удостаивались поэты
Строчков, Сморчков и Тучков (всяко, который-то из них).
Дима Кузьмин и некто Михаил Кузмин — берите и сравнивайте, уелком.
... понедельник, 22
ну, выспался-проспался-отоспался (а мышь ещё нет)
обратно за работу
нужно сделать фильм “Богоматери анархии”, с моими песнями, голыми девками на ж/д
(отснято) и шнуровскими картинками (Алина торопит)
скопировать Стася Красовицкого (певшая в “анархии” Ириша Корсунская собирается
издавать)
распечатать для Нортона мою книгу о художниках, с заставками
купить индийское ружьё 1801 года и робинзоновский зонт (из пластиковой пальмы)
словом, дел хватает
послал внучке д.р. фотку — емеля сына её крёстной перестала
работать, так деда и не увидит
... откопировал полтораста страниц Стася — с разных копий
машинописных, половина — повторений, бумага европейского формата — благо, машина
у меня с процентным уменьшением
а то мне как-то Сапгира от души копирнули — ВСЕ нижние строчки не вошли
а Сапгир — он длинный
так и работали — антологию
“моя” судьба — меня уже не волнует: зафиксирован, если не стихами,
то — ссылками-поминаниями во всех практически жанрах (ща буду писать балет и
театр, с мышиных видео — часов на 10—12 наберётся)
а вот Охапкин, Ширали, Эрль, Куприянов, Чейгин — их и по сю толком нету, так,
“подборочки”
даже Валентина Лукьянова с Толей Цюпой — Толик Михайлов толково издал (щас
писать ему), а уж все лукьяновы, включая путчиста — пятки Куприяновской не стоют
и нет у меня ни одной записи раннего Бореньки
а “зафиксировались” при этом — “третьесортные”, типа Генделева, Вензеля,
Брандта, Ханана (баб я уж и не считаю) — у всех уже книжечки
гондон Генделев — и вообще стал афторитетом в Исраэлях, там и вообще весь
еврейский СП жирует (умеют)
знаете такого поэта Е.Бауха? — в Кишинёве и Израиле его знают, председатель
русско-еврейского СП чать
одно благое дело этот урод сделал: тиснул факсимильно Илью Бокштейна, изрядную
книжицу (и продавал — в свою пользу, Илье дал малость экземпляров)
а помянутые мною питерские гении — остались только в антологии,
тома 4А и Б
(а вы там каких-то девочек символической грудью кормите)
отчего становится более чем грустно
в меня-то — куда ни плюнь, попадёшь (но не в поэта, впрочем)
... всё, асенька львовночка, прощаюсь
у меня — несварение чудовищное (перенапрягся от уймы народу), а
мышь и ваще отсыпается за всё, моника какается от старости (что и нас ждёт)
надо закругляться, распечатать и отправить кучу писем, глянуть в емели
ваш неизменный и несоизмеримый ККК
поклон дому и всем
Love, KKK—Махно
№40
6 июня 02
милая асенька, она же львовна
у нас тут было всё: статья в “нью-йорк таймс”, золочение моей жопы
ООНовским золотом, куча сказочных клинков со всех континентов, смерть моники и,
наконец, торнадо
повторяться про торнадо — проще процитировать меня ж (ужо)
про “нью-йорк таймс” — там его, в совке, всяко, не читают
одначе, моя цветная фота на треть листа, рассказец (про меня и про мой молодняк,
с их малой фотой) и продолжение онаго на обороте
фотокопию газетки от 3 мая — тут же отъемелил внучке ксении, через её крестного
братца павла — с тех пор ни ответа, ни привета
впрочем, и ни от кого
писмо ваше получено уже изрядно как
но то хоронили монику, то праздновали премьеру фильма “вася”, то наконец
налетело торнадо
посносило к хуям и к чортовой матери половину деревни, но наш дом и пальцем не
тронуло (правда, сломало в щепки мачту у яхты и порвало парус, в клочья)
берега дэлавэра теперь лысые, с обломками деревьев, в 100 метрах от нас по реке
— посносило все домишки, в 10 метрах рухнули 3 столетние ели, у соседа напротив
а я во время етого торнадо — ловил свой порхающий четырёхугольный зонтик
(которым мыш прикрывала ирисы от дождя, и который я покрал в магазине, чтоб
сниматься с ним)
мимо летели крыши и деревья
мыш держала меня за хвост, чтоб не улетел
вслед за предметами
но рыбки не улетели и цветочки тоже
так что покамест живём
вы пишете про свои наполеоновские планы по изданию писем дара и
дару — я заранее согласен (хотя и заранее недоволен)
вы же ж — не поставите на обложку название главы одного из писем — “ХУЙ”, хотя
для деда это было явление первостепенное (да, боюсь, и внутри — цензуру
наведёте)
прочёл и перегнал на компутор присланную вами эссю лапенкова — я знавал его как
тонного мальчика-писюнчика, одного из протежоп дара — ан младенец подвырос, и
рассказ хорош (но я уезжал, когда ему было 18—19, а васе филиппову и вовсе
16—17?)
у мыши нет ни сил, ни времени перелопатить дюжину ящиков архиву,
где наверняка имеются и ещё писма дара, да и у меня тоже
перелопаченное и, возможно, найденное — надо будет ещё сканировать или
перенабирать, морока
впрочем, недоволен я всем
открыл, к примеру, книгу устинова, портнова и нацваладзе, “холодное оружие:
ножи, кинжалы, кортики, тесаки, стилеты, штыки”, ао издательская компания
“арсенал-пресс”, москва, 1994, 222 стр., 395 илл. — о военных штыках авторы
знают поболе моего (и половина /паршивейшего качества/ иллюстраций — к ним), а
вот о крисах малайских, джамбийях, баронгах — авторы не знают ни фига, и
путаются (назвали сирийскую шебрийю — индийским кинжалом, подпись под рисунком)
а уж пишут — общими фразами, как о столовых приборах, скажем
а каждый клинок — это поэма (по крайней мере, в моей коллекции)
я тут, разжившись мал-мал денюжкой, решил не тратить её на поезию или поетов,
паче — на жизнь, а скупил добрую дюжину (или больше) клинков по интернету и по
всему свету
джамбийя и шебрийя из саудовской аравии (новодел, но добротная ремесленная
работа)
каскара и флисса (суданская и марроканская) прибыли из вирджинии, конца 19-го
в мои имянины пришли из израиля — балканский ятаган, джимпул с борнео и меч
фангов из габона
да из лондона пришёл наборчик малых ножей — туарегский плечевой и такой же
эфиопский, шебрийя без ножен и персидский кард
сейчас жду листовидный кинжал из центральной африки, сегодня выслана бирманская
дха, и сегодня же — прорезной меч нгомбо, папуасский кинжал из кости казуара и
клеванг-рентджонг с суматры
на масайское семе — денег уже нехватило (хорошая кузнечная работа, но не старее
1950)
а мыши, в свою очередь, выдал карт-бланш на цветы и всякие
одеяла-стулья
заработанное за полгода немалого труда — спустил где-то за месяц
но зато сколько радостей
заодно обнаружил, что помимо парадных клинков в “рыцарском зале” (над головой),
в спальне на окне сиротливо висели 3 неслабых клинка в ножнах: 2 баронга с
филиппин и 1, похоже, мачете с кариб — купленные по случаю в негритянских
лавчонках лет 20 назад, по двадцатнику
... согласен ли я на кириллыча? — я был НЕ согласен только с
изготовлением переплёта, чудовищного по цвету и по качеству (обложки цвета
дамских исподних штанов, но в совке это модно: так же издали мои “лепты” и
бурлюка)
не согласен с оценкой вашей леночки щаповой — кокетливая тварь,
“по ком страдал эдичка” (читали ли, к примеру, мемуары вероники полонской, при
которой застрелился маяковский?)
книгу целиком — сделал я, собрав её воедино из полуграмотных почеркушек и
стишков на грани графомании, и уснастив её фотами (за которые она и судилась)
и когда я делал её, она была для меня — героиня (творимого мною романа)
потому и получилось
вася филиппов фигура, увы, трагичная, но дико неровная поэзия его
— зиждется на полупереваренных кривулине/шварц, с элементами
болезненно-чувствительной патологии (откуда, собственно, и поэзия)
был бы он здоров — вряд ли бы получились стихи
хотя именно болезнь не дала им дойти до совершенства
так, зыбкое, околопоэтическое существование, чем и трогает
дед, дар — очень тонко чувствовал эту “зыбкость” в поэтах:
“вы знаете, я совершенно не понимаю стихов чейгина, это не мой секс, не мой
секс...” (пыхая трубочкой)
а от бореньки куприянова, красавца и редкостно талантливого эпилептика — балдел
потому что петя — был внеше здоров, и контролировал свои шизо-поэтические эмоции
чейгин пишет и по сю (и ничуть не хуже), а боренька, в юности сверкнув — ушёл в
священники и монаси (а то бы — сгорел)
шубинский — провинциал, даже в сарскосельском своём обитании, а на
коленях ему, приспособившемуся в перестройку стоять устойчиво раком — даже перед
кривулиным ни к чему: печатают-то критику его на кривулиных-шварц, а не их — на
него
грамотный, бойкий — но таких мальчиков сейчас в совке — пруд пруди (читаю на
интернете)
охапкин — что ж, олежка сам себе выбирал судьбу (и ему уж очень
хотелось в союз писателей), беда в том, что его ВОСЕМЬ ТОМОВ стихов и не
востребованы, и уже — теперь — не нужны...
потискивают его в православно-почвенных газетках (получаю, привозят) — но такое
же говно, как они сами: иван краско, ребров и прочая православная графомань
уж отрецензировал, где-то (разумеется, не напечатано)
а мне лень — паче, за свой счёт — делать изрядную книжищу, “писма
о русской поезии. и живописи” — стр. на 600, минимум
где и об олеге, и обо многом
и мечтаю о том дне, когда союз поделится на явреев и русских — вот
будет смеху
ведь вся ХЛЕБНАЯ секция переводчиков — состояла на 90% из одних евреев: топоров
пишет, что его выдавали за русского, чтоб “уравновесить” процентность
и, как я писал (в томе 2Б): “я поэзию на евреев и русских не делю. бродский и
бобышев мне равно антипатичны”
а в союзе — пето же галичем: “ах не шейте вы, евреи, ливреи” — шьют, и носят, с
гордостью
будь я чистокровным евреем в совке — я бы писал исключительно на идэш и на
иврите
и не печатался бы (как и по-русски)
и “за кузьминского” — не заступились бы никто (равно — за
охапкина, чейгина и т.д.)
и здесь, в америке — та же еврейская местечковость и корпоративность: за своих
правда, здесь этого никто и не скрывает
скрывать приходится — прямо обратное: марлон брандо ляпнул, что “в голливуде
всем заправляют евреи” (что есть истинная и абсолютная правда: бизнес — в их
руках) — и пять лет потом извинялся и извинялся
но фитцджеральд скотт — сказал ровно то же самое, в 1940-м — и помер, не
извинившись
потому что в америке — именно евреи представляют силу (денежную и политическую)
саша захаров, панк-художник, тут пошутил в интервью: “надо было гитлеру не
пальцы на руках в германни рубить, а пройтись с автоматом по мэдисон авеню, ПО
ГОЛОВЕ”
“КАПЛАН ПОКУПАЕТ БРИЛЬЯНТЫ” — лозунг во все 10 этажей здания, на 5-ой авеню
заметьте, даже не “продаёт”
и, если бы не еврейское лобби в конгрессе США — израиль давно бы уж накрылся, а
так — переговоры, кэмп-дэвиды, ляля
между прочим, когда-то в юности
прочитанный роман “Фосфорическая Джеврие” — был написан классиком палестинской
литературы, Махмуд Дервишем (о чём я узнал лишь тут), замечательный роман
мне, асенька, легче:
я — ЦЫГАН, ПОЛЯК, ЕВРЕЙ и РУССКИЙ
и у меня отстуствует пиетет и приоритет к любой из перечисленных наций
“несть ни еллина, ни иудея”, евангелием
цитат я вам могу надрать — на любой
случай жизни (профессия, чать)
“будь жид — и это не беда” (пушкин)
а о фаддее булгарине у меня накопилось многонько
впрочем, и много о чём
а вы мне — про каких-то арьевых-гординых (ведь писал же!), знаю я эту сволочь —
гордина с января 1959, арьева — на 10 лет позже, в 69-м
они-то как раз меня не удивляют
удивляете меня — вы
когда пытаетесь якшаться с этой сволочью, да ещё взываете к совести и
человечности
а зачем васе — ихняя премия, или мне — ихний же журнал?
я и без них антологию сделал
и всё остальное
повторяю: будь я 100%-ным евреем — я
бы писал, принципиально, на идэш
(правда, не знаю, как правильно: идЭш, идИш или идЕш — существуют существенные
разночтения)
а так — я пишу на всех языках, предпочитая, за свободностью — русский
и универсальностью
как гоголь
шестая страница пошла — а вы мне
пишете бисерно, по 2 странички
вот распечатаю сейчас — и мыш завтра отправит
она всё ещё в кусках, после смерти
нашей последней и единственной борзунечки
да и я всё в комнате и доме оглядываюсь
но ничто не вечно, паче мы
обнимаю вас и целую ручки
дерзайте
ваш ККК-цыган (сегодня я — цыган)
№41
18 иуня 02
асенька, милая
хлопотуша-воспитуша
только отправил вам писмо — второе от вас
с фотками около-ксенииными (яны-павла), а то я не очень представлял (хотя и
теперь — “не очень”)
ксения, может, и учится сочинения-изложения (и 10 правилам грамматики, которых я
не знаю: никак не могу отличить причастия от деепричастия, и не помню всех
падежов, разве “иван родил девчонку, велел тащить пелёнку”, но кто из них кто —
не помню, за полной ненадобностью)
лучше б писала “дневник деду”: “сегодня ели на обед постный борщ, после чего
сожитель (х-фрэнд) дал мне по морде, и т.д.”
но у неё наследственная антиписучесть
а и Бог с ней
жива-здорова и ладно
за настасию я более беспокоюсь: сочи-ночи, абхазия-грузины, но — не маленькая
и не девочка
касательно “цензурных сокращений”: в “печатную” продукцию надлежит
вставлять “непечатные” слова, желательно — через слово (методом драматурга
михаила волохова, пьеса “непорочное зачатие” — настоятельно рекомендую!), а то,
глядишь, и напечатают какие ..........-......., гордины-арьевы, в своей халявной
“звезде-пизде”
писма (как и вообще любой документ) “готовить” не надо: это не селёдка под
шубой, не гефилте-фиш и вообще, не цимес
юлия вознесенская собиралась РЕДАКТИРОВАТЬ свой “дневник”, отчего была послана —
на “свободу”
то же вознамерился и юра милославский, с нашей с ним многолетней перепиской — у
него изменились мнения о власть предержащих
так же и лившиц-лосев, с НЛО начиная — печатает “исправленное и дополненное”
своё эссе “тулупы мы”, из тома 1 антологии — исправление заключается в полном
изъятии абзаца про илюшу фонякова, который был гнидой ещё в 53-м, а полвека
спустя вымахал в крупную литературную ВОШЬ (и ему, спецкору “литературки” —
давала интервью старая .... лидия гинзбург, <...>
а по морде? — не, по морде нельзя
не в кабаке ЦДЛ, чать
а в общей, великой и неделимой, изящной российской словесности
о том, что игорь кузьмичёв (передающий сейчас мне приветы) был ком-боссом
филфака и заложил всю команду — лишь мельком помянуто в какой-то статье
(уфлянда?)
а валера воскобойников — сдал в гэбэ рукопись предисловия миши хейфеца к
бродскому, за что миша сел (а марамзин, покаявшись, отделался обделанными
штанами)
об этом не нужно и низя
поговорим “о высоком”
дед на высоту галилейскую — ставил мальчиковую жопу
об этом тоже низя
а хуй в рот? —
это тоже “не для литературы”
поэтому я и напечатал писма деда — буква в букву (изменив лишь одну фамилию —
братика саши, серёжи и<сачёв>а, ПОСКОЛЬКУ НА 1985-ЫЙ ВОВСЮ ФУНКЦИОНИРОВАЛА
СТАТЬЯ О ЖОПНИЧЕСТВЕ)
более ничего я во всей антологии — не “редактировал”
а вы, асенька, если уж что похочете изъять цензурно (нецензурное),
то ТАК И ПОМЕЧАЙТЕ: “абзац (или матерное ругательство в адрес) изъяты
составителем”
иначе я не согласный на никакую бубликацию
даже 50 экз.
а с григорием там или георгием — вам выбирать, по мне ВСЕ
издатели-филологи-журналисты и пр. — проститутки и бляди (суки — само собой)
я как-то умудрился прожить чуть не 62 года — без каких-либо серьёзных контактов
с ними (ну, с полсотни статеек порезали, газетных — не боле)
а вот комментарий “к огромному количеству имён” — как раз и НУЖЕН
не можете сами — давайте имена мне
к каждому напишу по строчке, неакадемической
типа: “боренька тайгин /он же всеволод бульварный, он же борис павлинов, он же,
он же/ — божья коровка, первоиздатель “музыки на рёбрах”, кузьминского,
бродского, рубцова и собиратель полного горбовского (не издан)...”
типа етого
а вот “иосиф бродский — иосиф бродский”, и ша
“николай рубцов — русский национальный поэт, удушенный любовью”
и т.п., типа
саша кушнер — хотел КУШАТЬ
и желательно, с маслом — не в столовке-рыгаловке, а дома, за обеденным столом
а гришка-слепой — жрал, что дают (и весьма не густо), и почему-то не хотел в
союз писателей, разве — в кабак (где мы и проводили время, весьма весело — на
гроши)
хорошо я отношусь (относился) к кушнеру
но и он, и довлатов, и бродский — САМИ выбирали в конфиденты либеральную
союзовскую сволочь, соловьёва-клепикову, теперь — пусть облизываются, обосранные
с ног до головы
я выбрал — тётку таньку гнедич и давида дара (ну ещё немножко, эпизодически —
папашу пашу антокольского), у л.в.успенского — я просто вырос (когда рано ещё
было что-то “выбирать”) — с которым л.в. — не здоровалась отсидевшая тамара
габбе, за статью, заложившую обэриутов
(а его соавтор, генерал караев — катал нас с лёвкой на “зисе” или “зиле”, не
помню — лет в 10)
плешивый соломоша волков, с женой-уродиной марьяной — тусовался у меня НА
ВЫСТАВКАХ (а чаем я их не поил), и обо мне сказать ничего не может (и,
старательно, “не сказал” — прочитав подробнейше всю антологию, сужу по вопросам
телефонным)
вот с вами я, асенька — всегда откровенен: вы (как и дед, и тётка
танька) — не заложите
а кушнер — сам выбирал свою кумпанию, пусть и кушает
не фига его “защищать”
ведь — не от меня же? (я о нём — лишь мягко иронизирую, в томе 2Б)
за евреев — заступался е.г.эткинд ( и НЕ СКРЫВАЛ своих
“нац.предпочтений”), и сидней монас — пристроил своих еврейский родственников
(ю.дружникова, п.вегина — уёбищ) на американских славиках, в чём и признавался —
мне (а я как-то врать не привык)
у охапкина же как-то еврейских родственников в заводе не было
как и у двух третей поэтов в моей антологии
а насчёт “еврейской секции переводчиков” — читайте не меня, а ТОПОРОВА, еврея
(он именно об этом — и говорит)
при “процентной норме” (КСТАТИ, И ДЛЯ МУСУЛЬМАН, И СЕКТАНТОВ, И
ШТУНДИСТОВ — при царе-батюшке, а не только “для евреев”), образование получали —
и до, и после революции
из всех моих несчётных друзей-евреев, высшего образования — не получил ОДИН
(алик гиневский, еврей-пролетарий), остальные как-то поступали и — получали
потому и в секции переводчиков — были одни евреи (русские члены — и русского-то
языка не знали, зачем? — редакторы, корректоры, соавторы — вполне могли
потщиться за них)
всё это фуфло, асенька
и в первую голову — “еврейский вопрос” (поднимаемый — евреями)
а как насчёт — цыган, курдов, туарегов, АРМЯН (которых, оптом, наберётся —
поболе евреев) — много вы читали курдских и цыганских газет?... много — об
армянах?
юл бриннер, “цыганский король” — был швейцарским евреем
и сейчас, сегодня — мочат по-чёрному цыган, курдов, туарегов — и кто за них,
кроме меня?...
и зачем вам читать ..... гурвича-яснова, когда достаточно взять
книжку ОЛЕГА ГРИГОРЬЕВА (под его “вред-акцией”, подло-умалчивающей и
приглаживающей), чтоб стало ясно, ху из хто”
в оформлении семейки плаксиных, присосавшейся к детской-постсоветской
пришедших на смену мафии семейства трауготов (но и те — ещё “в силе”: какой-то
г.а.в.(гав-гав?) траугот — испохабил книжечку ширали...)
“суть болезни союза писателей” — в его существовании, как КОРМУШКИ
а у любой кормушки — свиньи себя соответственно ведут
(о чём и писал я — в 76-м, статью “трифоныч, исаич и лёва халиф”, НЕ
ОПУБЛИКОВАННУЮ и по сю)
там-то я и писал о “скотском хуторе”, сравнив 3 мемуара: солженицына, эткинда и
халифа
и сейчас мне так уже не написать: выдохся (да и слишком много “знаний”
прибавилось)
“многия знания умножают скорбя”
вот вам кусочек из 29 стр. “о даре”:
ПРИЛОЖЕНИЕ:
Припоздалое примечание к редактору Д.Б.Колпаковой:
— справлялся, “о здравии”, у самого порядочного (если не единственно!), в
моей полубогемной кумпании, человека...
(Я-то, “под Колпаковой”, провёл с А.Б.Ивановым — всего какой-нибудь
час-полтора!...)
Имею ответ:
“Очень даже помню твоих “китобоев”, “кочегаров”. Знаешь, те рисунки
А.Б.Иванова очень даже помню. А Дора Борисовна Колп.<акова> ушла на пенсию
давно, еще до того, как начали разваливаться издательства и редакции. След ее
затерялся. Слышал, что она подрабатывает в каких-то коммерческих издательствах,
редакторствуя. В свое время я много имел с ней дела — после Детгиза она ушла
(перевели по партийной линии) в редакторы “Искорки”. Костя, если бы ты знал
какая это была партийная .......! Я мало о ком могу сказать, употребляя это
определение... Но если ты настаиваешь, я все же передам ей от тебя привет, если
по Господней воле столкнемся с ней носом к носу. И насчет рекомендации Давида
Яклича тоже напомню... Правда, уверен, вспоминать ей не резон и потому не
вспомнит...”
/Письмо от 15 марта 1996, из Питера, писанное моим стариннейшим другом, с
61-го?, детским писателем и поэтом Аликом Гиневским... Вообще-то он всю жизнь
был наладчиком станков-автоматов, в армии — опекал Соснору, на гражданке — меня,
выручая до бесконечности и безвозвратно денюжкой: когда на пропой, когда и на
жизнь... Литературой интересовлся — как воздухом, возвращаясь из длительных
командировок — сразу ко мне: что нового? дай почитать! НЕ делая разницы между
литературой “оффициальной” и “не-”, поскольку, будучи урождённым реалистом —
ценил её только за искренность... Дивно и тепло рассказывал мне о Драгунском или
Адмиральском, я знаю?, ведшими Лито детских писателей... Никогда не лгал,
трудолюбиво писал детские стихи и рассказы — искренние, не для денег, а печатать
начали — перед развалом Союза и прочих Союзов... К тому времени и здоровьишко
покачнулось, лечился методом какого-то легендарного Порфирьевича — вроде,
сердчишко подправил... Но не весь организм.
А сердце было (и есть!) у него — детское и доверчивое. Чистокровный еврей и,
вдобавок, потомственный пролетарьят — что куда как необычно в Российской
стране... Пил — как русский, но никогда — “на халяву”: не было денег — не пил.
Деньгой никогда не считался. Я, случалось, без стеснения запускал руку в его
карман, как в свой собственный...
В этом — в щедрости (финансовой и духовной) — он был чем-то разительно схож с
Даром. От которого — Старика — тоже почему-то не пахло “еврейством”, в худшем
его значении... Человеком пахло.
Потому и верю я его оценкам людей — больше, чем собственным...
Потому что часто (и даже слишком!) делаю скидку “на талант”. Талантом же
творческим — Бог Алика одарил не щедро. За все эти — долгие, многие годы —
полюбилось мне его единственное, которое повторяю всем и вся — и по сю:
Собаку решили назвать — “Дарданелла”,
Хоть я не хотел, и она — не хотела...
Даю Дарданелле понюхать я Васю,
Внушаю на ухо, что Вася — опасен!
Понюханный Вася — ползёт под кровать,
А мы с Дарданеллой — уходим искать...
Что-то там было и ещё, но хуже, и поэтому я — не запомнил.
Вероятно, середина 60-х, и — стопроцентно — не опубликовано. (Вычетом, как
всегда — у меня в Антологии).
Вот такие вот воспоминания о Доре Борисовне Колпаковой, к
которой Дар послал меня с А.Б. — в самый день смерти Пановой.../
/10 марта 1997/
“ВОТ ТАК ИСТОРИЯ!”, С ДВУМЯ АФТОГРАФАМИ
(под редакцией Доры Борисовны Колпаковой)
Миша же Беломлинский — о Колпаковой вполне хорошо говорит (но он
вообще о людях не может плохо: не верит, что Барышников Годунова задушил, и Калю
Федичеву обхамил, перевернув столик в ресторане — а я от этой злобной обезьянки
ничего другого и не жду, знакомо-понятно, и друг его Оська — тоже преизрядным
хамом был — но Миша, по интеллигентски, “ничего такого не воспринимает”, у него
даже карикатуры — добрые, лестные).
... После статьи обо мне в “Нью-Йорк Таймс” — нарисовалась из
Хьюстона исчезнувшая Ленка Коган-Керзнер, бывшая жена моего “зоофотографа”
(напечатавшего сотни фот для антологии), Саши Когана, а ныне — семейная мать. На
зажатом ещё в 80-м собрании мышином детских книжек — воспитала полдюжины детей,
заговоривших по русски, книжки же (сохранённые!) немедля, по требованию,
вернула. Продам Нортону.
На одной — и обнаружился малый афтограф Д.Я.Дара:
“Дорогому Константину Кузьминскому, с пожеланием, чтобы с ним не случилось того,
что с героем этого печального повествования.
От автора
Д.Дар
30.IV.75 г.”
Книга, надобно сказать, идиотская — для дебилов подготовительного
класса вспомогательной школы, я так и не понял (не поинтересовался), что
“случилось с героем данного произведения”, читать такое мне, на старости лет,
уже не под силу.
Но немедля прибавился и “фторой афтограф”, художника Миши Беломлинского:
“Дорогому Константину Константиновичу с удовольствием, что с ним никогда не
случилось того, что случилось с изображением Дара в этой книжке. Его пришлось
переделать в НеДара, а то бы книжка не вышла.
M.Belomlinsky
05-15-02
N.Y., P.A.”
Миша рассказал, что в иллюстрациях изобразил Дара (в роли
“дедушки”), жутко похожего, но какая-то девушка из “Детгиза” в ужасе просила
“заменить” и переизобразить — не понял, из-за чего: “Ну, Миша... Ну, могут быть
неприятности... Ну, уберите лицо Дара...”
То ли Дед был уже не в фаворе (но книга-то — его!), то ли какие-то
“внутри-детгизовские” дела — мне, как-то, начхать.
Миша — переизобразил, конечно.
Выходные данные:
Д.Дар, “Вот так история!”, рисунки М.Беломлинского
Для дошкольного возраста
Ответственный редактор Д.Б.Колпакова. Художественный редактор В.В.Куприянов.
Технический редактор Т.Д.Радкевич. Корректор К.Д.Немковская. Сдано в набор 19/IX
1974 г. Подписано к печати 10/I 1975 г. ... Тираж 150 000 экз. Цена 14 к.
Ленинградское отделение ордена Трудового Красного Знамени издательства “Детская
литература”. Ленинград, 192187, наб. Кутузова, 6. Фабрика “Детская книга” №2
Росглавполиграфпрома Государственного комитета Совета Министров РСФСР. по делам
издательств, полиграфии и книжной торговли. Ленинград, 193036, 2-я Советская, 7.
12 стр., 12 илл., +4 на обложках и внутри.
Надо будет спросить Мишу, сколько кто получил. (Предлагал ему
днями — переделать “НеДара” обратно в Дара, согласился).
6 человек (включая Мишу и Дара) получили денюжку от “Детгиза” —
откуда нас и завернула Д.Б.Колпакова, вместе с рекомендацией Дара.
Поэтому А.Б.Иванов — фарцовал, воровал и спекулировал, а я — вынужден был жить
на содержании жены и матушки.
Впрочем, зачем спрашивать? — См. мою — естественно, неопубликованную, статью
“Детская советская”.
И сегодня, с режиссёром Андреем Загданским, автором фильма “Вася” — вспоминали
ностальгически совписовскую и киношную кормушку (точнее, вспоминал он, а не я —
не быв при таковой).
/14 июня 2002/
... путём вашего писма — проясняется, почему надо было “переделать
харю дара на нейтральную” — но о выходе из союза он заявил только перед отъездом
в израиль, в 77-м, а на 74-75-й ничего не выясняется
да и насрать мне на все эти входы и выходы
и на евреев и русских
надоело
о лимонове:
допереж суждения по рецензии (официозно-совковой — союз не вмэр ещё!), надлежит
прочесть его “ЛИМОНКУ” (или хотя бы мою рецензию на таковую), где пишется,
устами наташки медведевой, О СТАРИКАХ, СОБИРАЮЩИХ КОЛБАСНЫЕ ОШУРКИ ПОД
СТОЛИКАМИ, и о многом другом
но “ми эту антисемитскую литературу не читаем!” (евреями из германии 30-х,
брезгливо проходивших мимо лотков с “майн кампф” — в ювелирную лавку — рассказ
киры львовны вольф, дочки и внучки издателей)
мы лучше — осудим лимонова, согласно мнению сов-прессы, пост-перестроечной
(писомой теми же суками, что и до)
не читают они и про-семитские статьи “нового русского слова” (в том числе и мои,
а слал я их в питер — пачками, кузине)
белинков и лимонов — вполне материал для размышлений (но для начала надлежит
прочесть обоих)
белинков развенчивает легенду “замолченного” олеши (писавшего и печатавшего
успешно совковую муть), заседавшего безвылазно в кабаке ЦДЛ (на что?)
лимонов — выступающий против лебедя, михалкова, гусинских-березовских,
получивший своё от путина
хотя эдик, может, и меня расстрелял бы — за абсолютную анархическую левизну, но
мне он — ПОНЯТЕН
нет, асенька, на писма с купюрами (даже если мои высказывания
“могут послужить”) — я категорически не согласен
и чего там “сохранять стилистику и аромат” — когда проще НЕ редактировать, НЕ
переделывать, НЕ купировать, и вообще — НЕ
пен-клоб — (с битовым и чулаки, чья жена, домработничая тут,
принесла мне роскошный африканский халат, выкинутый на помойку) — охапкиным и
любегиным заниматься НЕ будет, у них своя очередь халявщиков и соросо-сосателей,
и битов — стоит во главе её, очереди
когда очередь рассосётся (отсосав и отвалившись), наступит очередь и охапкиных
(если что останется)
я в очередях с детства стоять не любил, последний раз стоял — в детском
возрасте, за хлебом по карточкам
как-то умудрился выжить (заботами матери и жены, на мои заработки — и года не
прожить бы, как, впрочем, и лауреат-тунеядец ося, на родительских харчах), и
даже что-то преуспел сделать
касательно внучек — уже говорил: я на писма ОТВЕЧАЮ — а дальше их
проблема, научиться писать
рвался тут послать чего-ничего, но все заработанные деньги ухнул в клинки, от
габона до филиппин, антикварные и этнографические, сбесился на старости лет —
осуществил мечту о путешествиях:
суданская каскара и марроканская флисса, джимпул с борнео, фанг из габона,
балканский ятаган, бирманская дха — приложением к моей и без того не слабой
“коллекции” за 25 лет (но боле — по мелочам), к сирийской гурде-шамширу,
малайскому крису, филиппинскому пуналу (и афганским бландербасу и карамультуку,
пистонным)
жду ритуальный нгомбо, папуасский нож из кости казуара и клеванг-рентджонг с
суматры, из калифорнии, да листовидный кинжал африканский, из лондона
да залезаю в долги — купить 2 арабских ружьишка (кремнёвых, длинноствольных,
инкрустированных) и туарегские телек и такубу...
после чего можно будет спокойно умирать
нет, сначала надо достать эфиопский шотел!...
вот, асенька, “в каждой избушке — свои игрушки”, как любит
повторять мышь
она всё ещё оклёмывается от смерти последней борзунечки, переживает, что не
прислали летних цветов (за нищетой заказывали на чужую карточку, и никто не
почесался)
сегодня первый раз купались
я месяц уже лажу бамбуковый забор (купил 100 палок бамбука, 8-ми футовых), вяжу
и сверлю
в промежутках готовлю книжку с максимкой (в москве), получил
материал от лапенкова (вьюноша вырос), пытаюсь общаться с “немецким партнёром”
трифонова — во всех трёх случаях всё вертится “вокруг дара” (откуда и цитатка
вам)
всё, закругляюсь: 9 страниц
желаю вам и льву овсеичу терпеть и здравствовать, опекайте девицу
(уже “не”, с 13-ти?) ксению, васю и ласточек
счастия вам, посильного
ваш ККК
поклон исчезнувшему в дебрях криминалистики с.ловчановскому
№42
12 ОКТ 02
асенька, милая
вы меня смешите-грустите-трепетите
я всё время вздрагиваю, когда от вас долго нет — и здоровье л.о., и ваш, далеко
не детский, возраст
а вы меня вините за какие-то обиды — якобы, я на вас — какая чушь
на вас я обижаться не в состоянии, разве — ругаться за вашу ортодоксальность,
желание сотрудничать с совписом и отсосами от сороса — сучьим племенем
вы всё ещё, из идеализму, верите, что литература (как в веке лживом, 19-м)
кого-то куда-то зовёт, кому-то что-то внушает
и заушает
цинизм сорокина — явление куда как более современное и рациональное
он, если и внушает что-то — так это иронически-удивлённую формулу фаины
георгиевны раневской: “боже! никогда не думала, что в человеке столько говна!”
вот он его и выворачивает наружу
а вы — упорно и стыдливо игнорируете сам факт наличия
и вздыхаете, как карамзин: “о, стерн несравненный! сколь тонко ты чувствуешь!” —
в ответ на:
“... и тогда я протянул руку, и схватил горничную за ... /рукопись обрывается за
смертью автора/” — конец “сентиментального путешествия”
и ваше отношение к васе (да и к дару тож!), ко мне — из той же, карамзинской,
оперы
когда давно уже нормой (название романа сорокина) стала — карамазовщина
нелюбимый мною ф.м. — как раз и копнул то унутреннее содержание человека
чего никто постарался не заметить
всё то ещё — фратарнитэ, эгалитэ и либертэ — особенно в сараево и чечне (и и и и
и и...)
вы там в писмах обнаружили, что “хоть в какую “звезду-ПИЗДУ”
(заменив стыдливо точечками), и прочтя “ХОТЬ” — вот это-то “хоть” и говорит о
полной бессмыслице-безнадежности моих писаний и начинаний
когда уже вообще и совсем — никому, никуда и некому
и сугубо прав с.п. (и СП, впрочем, тоже), что пишу я нечто подсудное, и уголовно
наказуемое
д.я.дар — как всё поколение его — был “двуязычным”: ср. писма мне и, допустим,
предисловие к куприянову в томе 4Б
мне он писал о хуях и попочках мальчиков (и о сравнительной шкале оных хуёв
литераторов петербургской школы), в куприянове же — о задумчивом мальчике,
бродившем по сарскосельским аллеям — сю-сю, мисюсь
письма чехова, кстати, тоже весьма разнятся от его прозы
а уж гончарова, моего любимого...
писмо, к сожалению, это — документ (и как таковой, не поддающийся
цензуре и редактированию)
редактированный документ — это фальшак (как фото сталина-ленина в горках)
когда юленька вознесенская пожелала РЕДАКТИРОВАТЬ свой дневник (я мечтал издать,
фильм-то я всяко сделал), я послал её — на хуй
во всей антологии — единственная “правка-умолчание”: когда дар пишет о
белоснежных лядвеях и фарфоровом хуе мальчика “серёжи и/вано/ва” — по тем
временам, статья это была (и есть, вроде? — спросить геночку) уголовно
наказуемая, отчего я и ввёл эту правку
хотя мальчика этого — в глаза не видел (хоть он и братик моего
ученика-оруженосца, уже покойного, увы)
и антология писалась в условиях, способных ПОВРЕДИТЬ тем, кто “там”
отчего и приходилось иногда — умалчивать, смазывать, недоговаривать
когда ведьме танечке, в период писания моего патрета (и поэмы “про
ето”) в 86-м, на пленэрах, поблизости отсюда — я читал стихи из тома 4Б и
досказывал, ЧТО я знаю о героях писомого — ей было как-то зябко, холодно и
неуютно
так что даже антология, при всём максимальном приближении к правде — ТАКОВОЙ не
является
являясь лишь литературой
нахально-скандальные писма а.с. (“вчерась, с божьей помощью, уёб аннушку”,
“законная пизда — как шапка с ушами”) — и по сю проблема для академиков и
пушкиноЕДОВ
а писма его злоязычного вяземского — и по сю, отсутствуют
там, в совке — и по сю (и по сю, сю-сю — рефреном, рефреном)
наводят “КОНЪЕКТУРЫ” (из конъюнктурно-шкурных соображений) на мною писомое:
“<ГНИДА> овчина” (в.а.овчинников) — изъято, и заменено точечками в треугольных
скобках (в предисловии к недавно изданной прозе эллика богданова, НЛО, 2002)
придётся писать особо, как художник владимир афанасьевич овчинников, быв введён
в дом моей дочери, и ставший её крёстным отцом, вынес ВСЮ библиотеку н.н.пунина,
первоизданий футуристов (при этом, стирал автографы
кручёныха-хлебникова-маяковского), и продавал её через юппа — в старую книгу, на
чём и попался (хотя рассчитывал, что все подумают — на меня: я ж поэт)
опосля чего — стоял в церкви и пел акафисты, христианин ёбанный
там же — изъят анализ двухтомника русских абстракционистов ХХ
века, под редакцией боровского — куда ни эллик (ни галецкий, ни товбин, ни...)
не попали, поскольку оный куратор модных течений — вмазывает голимую коммерсуху
конца века, под маркой русского авангарда — западному, мало что понимающему,
лоху
вполне подсудно и уголовно наказуемо — не то, что делает боровский, а то, что об
этом пишу — я
вот это-то и есть главный вопрос публикации моих посланий, а не
пизда — точечками
или жопа в крапинку
под одной или под тремя обложками, с даром или арьевым (юппом, чортом в ступе),
меня не волнует
как-то спросил я в техасе буддолога сашу пятигорского: “а можно ли печататься с
тем-то и тем-то?” — посмотрел на меня саша глазами в разные стороны (дивного
косоглазия человек), и сказал: “печататься всё равно, с кем, пить — не всё
равно, с кем”
и был сугубо прав
просто с даром “под одной обложкой” — мне как-то трепетно-приятно: я старика
безумно любил, до физиологичности аж (о чём и писано, в антологии, см.)
а что до “звезды-пизды”, так она так в народе и называлась
в томе 5Б, вроде — эпиграмма гены гума на публикацию хулигана нестеровского в
“звезде”:
“знакомы будем, я — мудак”*
и это так, и сладко верить,
что не пизда, а что “звезда”
спешит о том удостоверить
(* строчка нестеровского, из “монолога мудака”)
и это так
что до внучек — неведомы они мне, и отдаленны
знаю только, что старшая — “уважает цоя, под пиво” (побалдеть в толпе, под
музЫчку), писала
о чём я ей и отписал, полгода тому (о МОЁМ отношении к толпе)
на последнее писмо, после гошпиталя (в августе уже) — ответу не было
там какой-то сын её крёстной, яны, павел — висит на интернете, емелит её писма
мне (коих не так уж чтоб часто)
от младшей внучки — и вообще отродясь не было ни записочки
“эскперт” — явно не борин (паче, не бовин), а юрий борев, что ли —
графоман и мудак (читан)
не ему, падле, о ЛИТЕРАТОРЕ вякать
(но именно они, падлы — чаще всего и вякают, и постоянно)
защитники общества, блин
вот таких и мочить — моралистов (говорухина, к примеру) — в первую голову
для них порнография — всё (хотя сами они — именно порнография, по мерзостности)
их-то и надо — в камеру (к обществу), где их и поставят — на место: раком и к
параше
лимончик — в порядке, написал ВТОРУЮ (после “эдички”), “книгу
воды” — удавшуюся
чрез беляка я слал ему фотку меня с пулемётом — “идём тебе на выручу”
(велемиром)
а вот вася — дело грустное (и факт, и литература его)
геночка же — с ним полный порядок (при влияниях, или без оных), за него я
спокоен
состоялась тут, последний месяц, стихийная переписка с эрлем, по
емеле — единственный, кто остался из той “великолепной семёрки” 4-ых томов
а с лета возник лапенков, тож писано было немало
охапкин и шир — в полной клинике, страшно и думать о них
псевдо-публикации (мини) — только искажают-затуманивают их лики — столь
прекрасные в антологии
в сети — ширали лишь на сайте самоубийств (3 попытки суицида, грозится
четвёртой), стихами правда
а охапкина — и вовсе нет
зато кривулина (... праху его) и ........ при нём (стратановского, шварц) — хоть
жопой ешь: они-то и были ЛИТЕРАТУРОЙ
собачился тут, впустую, с ванькой ахметьевым (40 лет, составителем
“самиздата века”, продолжающим то же на сайте)
и с машей левченко (27 лет), питерской, начавшей сайт “поэзия 60-х как
гипертекст”
кончилось тем, что обоих — послал на хуй
малограмотные, наглые, настырные, тусовочные (кривулин для них афторитет, а я —
нет)
а свой сайт открывать — лень и хлопотно
но о художниках — пришлось (поскольку тексты о них — только боровского и прочих
сов.исхуйствоедов, искусствоведение ПОДПОЛЬНОЕ — не состоялось, по сути
определения)
37-летняя анна франц (ровесница дочки) — дала мне подсайт у себя
израильтяне мои — то ли с палестинцами воюют (то ли с кашрутом и гистрадутом),
но сайт еле-еле фурычит: пол-тома 2А с трудом одолели, да добавки мои к тому 1
(который заинтернечен в дании)
но вы, асенька, допотопное поколение — не интернетное (это я,
поневоле — как всегда, с молодняком)
даже преклонный эрль (1947 г.р.), по авангардности изначальной — интернетит
напропалую, при всей скудости финансовой
а боренька тайгин — сначала переписывает графоманию полупьяного глебушки от
руки, потом оттюкивает на машинке, потом шлёт — на свои пенсионные! — пакеты
поштовой ценой в 2 доллара (вашими, деревянными — в 60 рэ), вместо — доехать до
того же эрля и отстучать послание на компуторе
сестрица моя — с сетевой деятельностью прервалась, с августа ни
строчки, пребывают на дачах
отчего мои писма августовские, пост-гошпитальные — явно не дошли
но — оплатил и высвистал сюда, с толиком михайловым, книжником —
своего друга с 61-го, алика гиневского (второго немного корреспондента, после
вас), со среды они тут (на брайтоне), в понедельник приедут на недельку
погостить
он-то и будет моим гонцом-посланником
вкратце:
22 июля, после съёмок у меня нью-йоркским бибиси (читали-хулиганили с
поэтами-молодняком под мостом, у сортира) — прихватило кишки (как 3 года назад —
но тогда продули-просифонили)
пришлось резать — 10 см мёртвых кишок
всё это результатец каратистских упражнений <...> в ночь на 14 января 1970 (где
ты был, вова?), когда мне выбили селезёнку и половину кишок
32 года спустя — снова достало
отволокли в гошпиталь, опосля неделю — сестра перевязочная навещала, а потом —
всё на мыши: 2 перевязки в день
3 дырки заросли-закрылись, а 4-я, в пупке — кровит и не зарастает по сю
болеть не болит, но долговато
зато — гуляю по мосту каждодневно (чего не делал в здравом состоянии, за
леностью)
врач обещает пуповую грыжу — хорошо, что не паховую (неудобнее)
расходы — только на марлю и заклейки, да промывания — копейки
всё остальное — оплатил благодарный американский народ (как преклонному негру —
сегодня даже 8 долларов фудстэмпами прибавили! — хэмингуэю б такое...)
а я тут, с апреля (малость разжившись, временно) — зачал и учинил
коллекцию клинков
аналогичная — только в каком-то чешском музее (нашёл на сайте, и потерял)
всё холодное, от габона до филиппин
было кое-что и раньше, по мелочам — но сейчас уже такое, что рёхнуться можно:
каскара, ятаган, фанг, джимпул, телек, такуба, дха, клеванг, флисса, нимча,
нгомба...
и на остатки наличных (и в долг) — прикупил 2 мушкета кремнёвых: афганский
1817-го, весь в перламутре (сейчас подруга восстанавливает кусочки
отсутствующие) и маррокканский того ж времени — в слоновой кости, длиной — 1 м
75 см, выше мыши (и почти меня — 1.78)
так что все стены, скрозь — в стали и железе
и 2 папуасских нахуйника прикупил — надо же во что-то одеваться, из
тыкв-горлянок, украшенных ракушками (один — в полметра длиной, очень
комплиментарно)
ну и браслетиков-колец бедуинских (сейчас они, разжирев на нефти, только золото
носят, а старое серебро — продают по 8-12 долларов, по бросовым ценам), ожерелья
туркменские и афганские, туарегскую ювелирку-новодел и т.п.
разбираюсь я в этом — и от деда, и от ники, и просто — от чтения,
с издетства, этнографического
по случаю болезни — друзья завалили соками (а я кобенюсь, требую
экзотические)
но в целом всё нормально и ОК
вычетом гробового молчания публички (понятного и знакомого), а мне
им попросту лень писать — да и на ...?
пять лет уже идёт пепериздка о моём архиве — с оксфордом и беркли, с коллецией
уитни, чорт те с кем — и стоим на том же нуле
мышь сейчас, для очередного фильма (обо мне) — вывалила горы фот, атрибутируем
заодно
скучать мне тут не дают — 3 фильма только в этом году, да ещё 2 —
с моей подачи, ученички мои
подарил последние 2 ваших сборничка меня — оператору женьке (выросшему на
клячкине), он автор гениального фильма об актёре немого кино, леониде оболенском
— по сю вздрагиваю — “таинство брака”
режиссёр — серёжа мирошниченко, 1990?, свердловская студия
а сейчас он с андреем загданским (“толкование сновидений”, о фрейде, киев-вена,
80-е) снимает меня
читал на мосту стихи — вроде, простудился малость
а мыш и вообще, докупавшись в сентябре — дохает как кашалот
нормальные старческие болести
проштудировал тут книгу чхартишвили /акунина/ “писатель и
самоубийство” — написано препаршиво (не чета зощенко, “возвращённая молодость”,
мельком цитируемой), но фактология имеет быть, и цитатничек, неслабый
я как-то самоубиение в 37 проскочил (занявшись антологией), а дальше уже было
смешно — в 47 (поэма “про ето”, неопубл.) или в 51, скажем (вместо — получилась
“поэма АДА или девочка из днепропетровска”, неопубл.)
заодно читаю тут переписку маяковского с лилей (швед янгфельдт, 80-е) — изрядно
лживую, по сути-подаче
попутно — сокращаю до предела помянутые поемки, намереваясь-пытаясь самиздать
что для меня как-то важнее многоболтливых писем (пардон)
а писма — ну, как хотите (в ваше удовольствие), но с юридической
консультацией с.п. (не пишущего мне)
главное — бесцензурно (а сокращайте — указывая! — хоть до пустого
листа)
2 моих книги — “писмо на деревню девушке” и роман “хотэль цум
тюркен” — лежат, бездвижно — и в НЛО, и у захарова-аста и в ад маргинем — под
пару лет уже
агент хлопочет, но без толку(*)
да максимкина книжка, моих интервьёв-рассказов — всё никак не закончится (из-за
него и из-за меня)
вот, асенька, и всё
а вы — про обиды какие-то, измышленные
Я ВАС ЛЮБЛЮ
DIXI
Нежные поклоны от мыши, припишет
Ваш ККК-Махно
PS от 16 окт 02:
толики-алики — гостят, и квасят “смирновскую”, с утра — на даденнный же им том
неопубликованного “вокруг и около бродского” (500 стр.) — глянули вчера мельком,
в пару страниц — и сунули в зад, на полку
так, мило балакаем “о прошлом” (и о тяготах настоящего), под её же,
“смирновскую”
сегодня зажарим гуся (ленка ощипала — мыши не под силу)
завтра будем есть раки
на подъезде — шевчук (младое поколение — лет 38)
ПОЧЕМУ ВЫ МНЕ НЕ ОТПИШЕТЕ ПОДРОБНЕЙ — О СВОИХ УЧЕНИКАХ, БГ И ТОЛЕ ГУНИЦКОМ? МЕНЯ
ИНТЕРЕСУЕТ — ВСЁ
(*) сегодня ночью — емеля от мово литагента, вернувшегося с
книжных ярмарок в европе:
иванов “ад маргинем” — отказался печатать меня
захаров-“аст” — согласен якобы, но если агент ему устроит мемуары дочери
распутина, сначала
ирина прохорова “НЛО” — только если я уберу ВСЕ имена живых (во избежание исков)
—
только в пространном заглавии “писма на деревню” — перечислены (вчера посчитали)
не менее 50 имён благоденствующих-живущих
могу заменить только матом: ирина похерова, мудославский, джон гад, грымзер,
асенька мопсель — и т.д.
потом, соответственно, придётся (благо компутер) дать команду: замени — и
заменит
смеха для — попробую
опять же, игра
надоть писать геночке — вчера от его емеля, из школы
чем и займусь, пока не вернулись квашенные старцы, от беломлинских (юлика,
шнурова — не знаю, куда их повезли)
поэтому — цалую ручки (и поклон л.о. и с.п. и в.ф. и и и)
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Сборник этих писем — не для ленивого читателя. Тому же, кто дал
себе труд не только пробежать глазами тексты, но и вчитаться в них, надеюсь,
нашлось многое, что еще более открыло.
Лет двадцать назад письма Константина Кузьминского друзьям и
близким в СССР, ставшие мне доступными, похоронили мои иллюзии, так мило
баюкавшие сны, что было воспринято мной как беда, потеря равновесий и пустота
приобретений. Это была диверсия. Она разрушила хижину моих пристрастий и надежд.
Я, пораженный, ненавидел того, кто вторгся в мой парной хлев и выгнал наружу все
тепло гниений. Зазнобило.
Диверсант же не мирно возлежал за океаном в “шпионском”
подвальчике, окруженный борзыми, дергал волоски своей бород-корневища и что-то
воображал, волшебствовал и ворожил, сшибая с ног, обранивая фразы, перетекающие
в тексты как бы писем, на самом деле — в повесть без конца — на двадцать с
лишним лет, что ни письмо, то главка, то глава.
Дыхание текстов кондово, но в том есть свой резон —дурман
откровения приводит к распрощанию с рафинадом условностей, вымученной учтивости,
к подлинности ощущения себя, плененного всем, кроме прозрений.
Сергей Ловчановский
«а вот комментарий “к огромному количеству имён” — как раз и НУЖЕН
не можете сами — давайте имена мне
к каждому напишу по строчке, неакадемической
типа: “боренька тайгин /он же всеволод бульварный, он же борис павлинов, он же,
он же/ — божья коровка, первоиздатель “музыки на рёбрах”, кузьминского,
бродского, рубцова и собиратель полного горбовского (не издан)...”
типа етого
а вот “иосиф бродский — иосиф бродский”, и ша
“николай рубцов — русский национальный поэт, удушенный любовью”
и т.п., типа»
От
издателей: именной указатель к этой книге, составленный К.К. Кузьминским, будет
выпущен отдельным изданием.